26.02.2018 в 13:10
Пишет Тихие радости зла:Анастасия ЗавозоваURL записи
Как измерить писателя
У меня есть любимая писательница. Однажды я лежала поперек жизни в трениках, закидываясь калориями. Я планировала пролежать так долго, после чего, возможно, решилась бы на какой-нибудь отважный шаг. Или, реальнее, два – до туалета. Но тут я вовремя прочла книгу этой писательницы, которая буквально меня спасла. Там было столько всего живого, интересного и настоящего, что я как-то вылезла из этого уродливого, безобразного ступора, сделала все нужные шаги и т.д.
Что там говорить, у каждого из нас есть такая писательница. Писатель. Тромбонист какой-нибудь. Чечеточник. Кто угодно. Кто-то, кто попадается вам в момент, когда вы перетираете нервные окончания, чтобы добыть огонь для собственного аутодафе. Попадается и силой собственного волшебства - литературного, музыкального, визуального – немного спасает вам жизнь в самый нужный момент, чтобы вы дошли уже до туалета и не опозорились.
Сегодня я наткнулась на утверждение – не в первый уже раз! – что моя писательница хуже другой писательницы. И вообще хуже многих писателей. Я вообще постоянно на такое натыкаюсь. Сидишь себе тихонько, любишь книгу, сдуваешь с чёлочки золотую пыль, которая на тебя из этой книжки просыпалась, как обязательно кто-нибудь подойдет и скажет о том, что – ну вы помните, про изливать свет на недостойный вас предмет. Что есть писатели лучше, выше и -ше того, что ты любишь. И ты сидишь как дура со своей любовью, и чувствуешь себя примерно так: как будто ты гуляешь, такая, по зеленому лугу, вокруг ромашки там, цветы разные, крапива, коровий помет, в общем, все, что по природоведению проходил в школе, и тут оказывается, что по этому лугу все бегут до ближайшего дуба, чтобы там застукаться, потому что просто гулять по этому лугу нельзя. Надо хватать под мышку своего любимого чечеточника и бежать с ним, не знаю, до какой-то волшебной финишной прямой, на которой его измерят. Дотягивает до двадцати пяти сантиметров или нет.
Ну, в общем, нет, друзья, я буду сидеть со своей любовью в ромашках с видом на природоведение, но я отказываюсь понимать, кому становится лучше, если мы будем воспринимать книги в следующей оппозиции: "писательница Х в сто раз хуже писательницы Y". Джонатан Франзен здорово проигрывает Агнии Барто. За трех Дефо одного Толкиена дают. Если Сапковский на Перумова налезет, то непременно его сборет. Если Пелевин выйдет против Сорокина замкнется временно-пространственный континуум или Пелевин снова замкнется в себе?
В общем, не нужно мерить мою любовь на ваши сантиметры.